[after sky]

совсем забыла про свое сообщество: в копилку - радует визуальный словарь = vslovar.ru/22256.html

---

[after sky]

Последняя грань пройдена. Данталион смотрел на меня в упор. Он ждал слов, которые отдадут мою душу в его власть. А я смотрел на небо. Черное, зимнее небо. Как много сегодня звезд. И не одной тучи. Прощай небо этого мира.
Тяжело вздохнув я посмотрел в глаза демону. Они не были человеческими и они затягивали в себя. Один раз посмотрев, я уже не мог оторваться. Из головы вылетели все мысли. Только картина звездного неба сохранилась в сознании.
- Я, Генри О'Кногивнг, отдаю тебе, Данталион, свое теле и душу. – Вот и все, без громких слов и патетичных выкриков.

Сознание погрузилось в темноту. И я был благодарен ему за это. Такое ощущение, что душа отделилась от тела и взлетала к звездам. Вокруг была только абсолютная темнота. В прошлый раз, когда Балаам завладел моей душой, такого не было. Я был одержим, но осознавал, все что делал демон от моего имени. И это причиняло еще большую боль. Сейчас же я просто висел в темноте. Через некоторое время, может столетие, может час, темнота начала синеть. Образ звездного неба не отпускал меня. Все чувства отключились. Я должен был бы испытывать отчаянье, панику, страх. Но ничего такого не было. Только усталость. Усталость от всего, что я сотворил. Вот именно - сотворил. Но откуда эти мысли? Они не мои! Вокруг меня из ниоткуда стали возникать белые точки. Звезды. Только некоторые из них были других цветов. Розовые, голубые. Я не чувствовал свое тело. Его и не было. Позади себя я почувствовал тепло. Обернувшись, увидел большой огненный шар. Солнце. Если это и безумие, то очень странное. Рук не было, но не осознанно я протянул руку в сторону горящего шара. Рука появилась, так же как и звезды до этого. Появилось первое чувство помимо усталости – радость. Всего меня захватило чувство безразмерной радости. Появилась вторая рука и я взял Солнце двумя руками. Жара я не чувствовал. Но понял, что Солнце – это лучшее, что было, есть и будет. Это жизнь. Держать в руках жизнь – потрясающие чувство. Чувство власти. Возможность изменить, повлиять, направить по-другому пути. И в конце концов уничтожить. После всех размышлений, когда в конце концов я понял, что если сейчас сожму руки, то просто уничтожу Жизнь. Стало страшно. Это не я сотворил Жизнь. И я не имею права даже пальцем пошевелить сейчас, чтобы не нарушить естественный ход вещей. Как я посмел прикоснуться. И теперь я прикован к огненному шару. Прикован из-за своего любопытства. Усталость, радость, страх и паника. Мне не под силу эта ответственность. Я не Атлант, чтобы держать небо. Но может и Атланта, приговорили к своему собственному аду, за участие в титаномахии против олимпийских богов. Это мое наказание держать Солнце, боясь пошевелиться, боясь дышать и всматриваться в глубину горящего огненного шара.
Страх и паника заставили руки дрожать. Шар в моих руках стал подрагивать и гаснуть. Большего ужаса в своей жизни я не испытывал. Жизни? В своей жизни?
Руки исчезли и Солнце опять стало гореть, как и до этого. Я часть этой большой Жизни! Как бы я не старался, чтобы не делал – я не смогу причинить вред. Атлант был частью Земли, ему не нужно было держать небо.
Мой ад обернулся только пшиком. Свой собственный страх и есть ад. Я боюсь ответственности. Боюсь взять в руки свою собственную жизнь. Нет! Бред какой-то!
Вспышка злости сменилась недоумением, после чего наступило состояние фатальности. Мое сознание просто висело среди звезд и наблюдало за ними. Это было похоже на то, как тогда взглянул в глаза Данталиону.

- Генри! Генри, открой глаза! – Свет звезд погас, от горящего шара остался только блик в глазах и открыв их, я не видел кто надо мной склонился. Вместо лица образовался большой огненный круг. Такое случается, когда очень долго смотреть на солнце. По голосу стало понятно, что в чувство меня пытается привести брат Винцент. Его сухие руки хлопали меня по щекам и казались очень горячими. Я попытался увернуться от очередного хлопка, но в голову, казалось, залили лаву и при движение она пытается вытечь от ушей.
- Антонио, возьми за ноги. Перенесем нашего колдуна в дом.

---

[after sky]

Задкиил принадлежит к рангу Господств и считается, что он главный в этом ранге. Именно он удержал руку Авраама, занесенную, чтобы принести в жертву сына. Задкиила сопоставляют с фиолетовым цветом.
В магических ритуалах Задкиилу соответствует планета Юпитер.

---

[after sky]

в копилку angelstoday.net/index.php?lang=ru&way=2archange...

---

[after sky]

---

[after sky]

Париж. 1200 по почти времени обнищания Европы и далее Черной Чумы.
Атмосфера:
Гильон де Вильнёв, живший в тринадцатом веке так описывает крики парижских торговыцев-зазывал: "Я вам расскажу, как поступают продавцы, которым есть что продавать, до темноты бегающие по Парижу и выкрикивающие что есть мочи названия своих товаров, предлагая, что-нибудь купить.
С рассветом вы услышите: "Господа, идите в бани, да поскорее, пока не остыли!" Потом слышатся голоса продавцов рыбы: "Селедка копченая, селедка свежая и соленая, алоза, морской дракон". Вот и еще появились торговцы: "Домашняя птица, голуби, свежее мясо", кричат они. "Купите чесночный соус и мед". "Вот горячее пюре из зеленого горошка и отварные бобы", гласят другие. "Купите лук, кресс-салат и свежий латук, купите порей", надрываются третьи.
Вот некто зазывает покупателей: "Отличный свежий мерлан, соленый мерлан", а вот еще один: "Меняю иголки на старый утюг", выкрикивает он. Отовсюду слышаться голоса "Меняю хлеб на воду" или "Свежий сыр из Шампани, сыр бри, не забудьте купить сливочное масло!" "Мука-крупчатка, мука тонкого помола, мука...". "Матушка, купите молока...". "Зрелые персики, груши Кайо, орехи, купите орехи, белый кальвиль*, красный кальвиль из Оверии..". "Купити дрова - два обола за полено!"


* кальвиль - сорт яблок
*алоза - западноевропейская сельдь

---

[after sky]

Хотела прочитать сначала Кельтов. Но они подождут. Начала читать "Средневековая Франция". Труд Мари-Анн Поло де Болье.
Нравятся иллюстрации. В сети таких не нашла. Благо сканер есть)

---

[after sky]

Бернард Морланский.

---

[after sky]

гррр.. ненавижу гаррипоттеровскую тематику... уже час не могу найти в поисковиках нужной информации.. постоянно выпадаетт Квиддич и все что с ним связано((( а когда нахожу что-то важное - сразу все виснит.

---

[after sky]

5
И как я умудрился оказаться в таком положении? Всему виной моя глупость. После заклятия туманного круга (сам название придумал) меня довольно быстро довезли обратно до Тулузы. Скоро возненавижу этот город. То ли случайно, то ли специально брат Винцент довольно неаккуратно вытащил арбалетный болт и левой рукой я двигать нормально не мог.
Вернулись в дом, в котором нас держали прошлый раз. Как мне сказал Варро – этот дом принадлежал мадам Эльвире. И меня начали латать. Хозяйку дома я за неделю пребывания там так и не увидел. Брат Винцент уехал в тот же день. В виде личной охраны и обслуги ко мне был представлен Антонио и Варро. Спина заживала плохо. И после заклинания переноса собственных сил во мне не оставалось. Постоянно отключался. Благо Варро всегда был рядом. Верный молчаливый пес. Антонио пользовался любой возможностью припереть меня к стенке.
Я потянулся и откинул одеяло. Выздоровление хоть и шло медленно, но все-таки мне становилось лучше. Варро принес новые повязки и заставил меня сидеть прямо.
- Месье Анри, как Ваша рука? – Услужливый какой. Сжал и расжал левый кулак. Двигать относительно нормально рукой уже мог. Слабость во всем теле отходила на задний план. Пара было думать о деле. Как бы я не отгонял мысли о Данталионе, но они не желали меня покидать. Скоро должен был вернуться Винцент, а с ним и моя головная боль. Мысли о Франке, Горно и старике загнал в самый далекий сундук памяти. Вообще пытался ни о чем не думать.
- Месье Анри?
- Уже лучше. Когда вернется брат Винцент?
- Через две недели, в первых числах февраля.
- А узнать куда уехал брат Винцент можно? – Заставлять краснеть Варро доставляет мне отдельную радость. Варро не умеет и не может врать, но и отвечать на мои вопросы не может. Поэтому и мучаю молодого монаха. Только обычно ему на помощь приходит Антонио и портит мне все удовольствие.
- Нет, месье Анри, мне не положено Вам об этом говорить.
- Не положено, не покладено. Брось, Варро, кто об этом узнает? Ты же знаешь, что я никому не смогу об этом рассказать. – Попытка номер сто.
- Не искушайте меня, месье Анри. – Варро собрал грязные тряпки и положил на кровать рядом чистую рубаху.
Заботились тут обо мне хорошо. Что нужно чернокнижнику? Чтобы не били тупыми предметами по голове, да кормили хорошо. Жалко, что никто в доме со мной не разговаривал, кроме Антонио и Варро. А из них собеседники никакие. Мысль улизнуть от клятвы крутилась в моей голове постоянно. Но так или иначе понимал, что ничего не выйдет. При любой попытке сбежать меня будут преследовать неудачи, кончающиеся, к сожалению, не смертью. Потому как такой вариант меня бы устраивал.
Вчера пришла весточка от Винцента. Антонио передал на словах его волю: начать готовиться к обряду.
Все-таки странная организация. Общаются с чернокнижником, поощряют его деятельность. На инквизицию не тянут. Хотя… И в инквизиции должны быть люди, выполняющие грязную работу.
Для обряда мне ничего не нужно было, но развлечься мне никто не мешал. Можно и помотать по городу и селениям двух наглых монахов. Весь день составлял список самого необходимого. Когда ко мне в комнату принесли ужин, отдал Антонио оценить мое творение. Такого злобного взгляда от него я не ожидал. Если бы взгляд мог убивать… А я тупо сижу за столом и улыбаюсь. Приятно.
- Ну что, Антонио, когда поедим за покупками?
Мне послышалось или у него и правда зубы скрипнули.
- С утра и поедим.

За две недели мое здоровье полностью вошло в норму. А вот на бедных монахов жалко было смотреть. Каждый день вставали в самую рань и отправлялись на поиски ингредиентов. Куда бы потом приспособить эту кучу хлама, которую мы накупили в Тулузе и окрестностях. А то, чувствую, если они не пойдут в дело, то Антонио выместит на мне свою злость. Даже кроткий Варро начал смотреть на меня волком. Вот что значит довести до белого каления. Но мое душевное состояние поднималось пропорционально копившемуся недовольству Варро и Антонио. Может быть к Варро и следовало относиться по-другому, но заставить испытывать сострадание к нему я себя не мог. Только гнев и злость, загнанные глубоко вовнутрь.
Днем вернулся брат Винцент. А я перебирал свои покупки. Все приобретенные вещи были лишь пшиком, не нужной безделицей. Но в случае борьбы с Данталионом они могли мне поднадобиться.
Ближе к вечеру в комнату вошел Варро:
- Месье Анри, брат Винцент приглашает Вас к ужину.
- Спущусь, как закончу.
- Месье Анри, брат Винцент изъявил свою волю видеть Вас сейчас.
- Варро, ты как всегда почтителен и учтив. – Не люблю, когда мне приказывают, даже в такой изощренной форме. Соберись, Анри, внизу тебя ждет твоя судьба, в виде старого маразматичного монаха.

Собрав волю в кулак, пошел за Варро. Что день грядущий нам готовит?
Брат Винцент за время своей отлучки не изменился. Только глаза, казалось, стали еще более задумчивыми. Если он передумал на счет своей идеи, то я умру надеюсь быстро и почти безболезненно.
- Приветствую Вас, месье Анри! Присаживайтесь. Анжелика сейчас принесет ужин.
- О нет, я отужинаю в своей комнате! Не стоит беспокоится!
- Я настаиваю. – Старик умеет хищно улыбаться.
Пришлось усаживаться напротив Винцента.
- Когда Вы готовы приступить к обряду?
- Уже готов.
- Тогда сегодня ночью и начнем. Будете гусятину? Отменный домашний гусак!
Я зло посмотрел на Винцента. Спокойно. Главное не сорваться! Ненавижу символизм!


Сегодня мне послужит тополь. Хороший нейтрализатор. Развешивать гроздья рябины вокруг круга мне показалось плохой идеей. Рябина отпугивает духов, а мне нужно было удержать. Тополь безразличен человеку. Его особенность состоит в том, что он, как губка, впитывает все отрицательное из окружающей среды. Слишком много зла вырвется сегодня ночью, и я хочу, чтобы хотя бы часть рассеялась спокойным фоном, не коснувшись людей. Каким бы бесчувственным чурбаном я не был, я не могу допустить ненужных смертей.
Ветки тополя развесил на веревке вдоль двора.
На этот раз за моими приготовлениями никто не следил. И слава Богу! Иначе Антонио пожелал бы перенести обряд на другой день, а сегодня ночью занялся моим физическим состоянием. Из всего купленного, я использовал только мешок соли и хладную сталь. Остальной хлам валялся у меня в мешке. Холодная луна всплыла из-за туч. Расчистил круг земли, разместив железные пластины по кругу. Сталь будет сдерживать Герцога Тьмы. Но не надолго, на время переговоров. Костров разжигать не стал. Мне достаточно и своего внутреннего Виденья, о монахах я не беспокоюсь. Внутренний двор дома мадам Эльвиры моими стараниями через два часа был разрисован полностью. Я пожелал вызывать Данталиона в поместье Де Рафурсе, но Винцент отказал.
Перепрыгивая вычерченные на земле линии, пробрался к центральному пустому кругу. Пора рисовать главную печать.
Три креста. Девять малых кругов и один большой. И Линия Соединения. Во внешнем круге написать кровью имя. Сигила готова. Под конец начала болеть спина и замерзли руки. Попытался сосредоточиться на внешних неудобствах, чтобы загнать страх подальше.
- Брат Винцент, Вам пора присоединиться! – Из дома вышли Винцент и Антонио. Челядь на ночь выгнали из дома. Слабонервного Варро отправили в храм.
Существуют три метода воззвания. Первый, предназначенный для простолюдинов - это моление. Теория, применяемая в этом случае, прямолинейна и объективна. Существует существо по имени А, которому некто по имени В направляет свое прошение. Второй метод несколько более тонок, поскольку здесь маг старается привести себя в гармонию с природой вызываемого, и в течение церемонии достигает некоторой экзальтации. Hо лишь третий метод по-настоящему достоин серьезного обсуждения. Он состоит в том, что маг действительно отождествляет себя с существом.
Для третьего метода у меня кишка тонка. Хотя вызыватели духов и демонов должны от природы отличаться незаурядной дерзостью и живучестью.
Живучести мне не занимать, а вот с дерзостью не все так хорошо. Вспомнить, что Блак рассказывал о Данталионе. Понять его природу, почувствовать её. Он хороший учитель, раскрывает людям таинства всех наук и искусств, имеет много женских и мужских лиц, вызывает любовь и симпатию. Создает двойников. Услужливый проходимец. Сильный и услужливый. Свою волю навязывает не силой, а разумом. И что я чувствовал бы, оказавшись на его месте?
Падший, умный ангел, повелитель легионов тьмы. Нет, себя на его место я поставить не могу. Уже начинает мутить.
Попробуем с другого конца подойти к вопросу. Сочувствие к людям, к глупым людям. Желание научить, показать, направить. Желание освободить от рабства, дать свободу. Благородные желания. Поэтому так легко вступить на сторону зла: просто, легко, приятно. Свобода. Но именно самоконтроль, самоотречение делает из животного человека. От хауса к порядку. Отказаться от порядка в душе, отдаться Хаусу.
В голове замелькали чужие мысли, тысячи чужих мыслей. Сроднится духом, природой мыслью. Данталион встал на сторону зла в борьбе духов. Выбрал осознано. До этого он был человеком. Чей-то сладкий, медленный голос зазвучал в голове:
«Когда очень давно жил на земле сильный маг, колдун, шаман – называй, как хочешь. Его сила достигла таких высот, что он стал богом. Ему поклонялись города, Его имя несли как знамя, покоряя непокорных. Он был всемогущ. И в один прекрасный день этот бог уничтожил все города, которые поклонялись ему. И последний воин, за миг до смерти спросил у него:
- Во Имя тебя мы делали всё! Почему ты уничтожил нас?!
А он взглянул на него с презрением и прошептал:
- Потому что – могу.»
Голос утих также внезапно, как и возник. Сигила на земле засветилась слабым оранжевым светом.
«Ты хочешь знания, дающие тебе силу бога». Голос зазвучал снова, но на это раз утвердительно. «Ты желаешь силу, позволяющую тебе просто «мочь». Я дам тебе все это. Я тоже когда-то был таким. Я дам тебе свободу. Свободу выбора. Ты же о ней мечтаешь.»
Казалось, голос не собирается утихать. Только возникло ощущение, что голос распался на несколько слоев. И на каждом слое, он говорил что-то одно. Одновременно обещал силу, знание, умение, власть. Сосредоточиться!
- Ven, Dantalion! Aparece encarnar a mortal para oír su voluntad! Cumple la voluntad mortal!* - Попытался произнести громко и отчетливо. Голоса в голове мешали сосредоточиться. Но демона нужно вызвать окончательно, иначе он разъест мое сознание изнутри, как термит. (прим. автора *Приди, Данталион! Явись во-плоти к смертным, дабы услышать их волю! Исполни волю смертных!)

запись создана: 07.01.2008 в 20:48

---

[after sky]

Когда очень давно жил на земле сильный маг, колдун, шаман – называй как хочешь. Его сила достигла таких высот, что он стал богом. Ему поклонялись города, Его имя несли как знамя, покоряя непокорных. Он был всемогущ. И в один прекрасный день этот бог уничтожил все города, которые поклонялись ему. И последний воин, за миг до смерти спросил у него:
- Во Имя тебя мы делали всё! Почему ты уничтожил нас?!
А он взглянул на него с презрением и прошептал:
- Потому что – могу.

---

[after sky]

4.
6 января 1209 год н.э.
Поместье Де Рафурсе.

Ну кто сказал, что для согласного на все колдуна создадут нормальные условия. Три раза «ха». Затекшие руки не действовали. С утра пришли Антонио и сотоварищи. Так как всю ночь не спал, встретил их довольно приветливым рыком. Даже самому понравилось. Руки очистили от смолы и понесли наверх. Иногда мечтал, чтобы меня носили на руках. Но не так.
Всегда бесили жизнерадостные монахи. Винцент лучился довольствием. Когда это все закончится и если я останусь в живых (слишком неопределенные «если» и «когда») то эта отрыжка тьмы поплатиться за все. Варро, кажется, дал теплую зимнюю куртку, и нас отвели к повозке. Внутри лежал Блак. Старик не изменился за тот месяц, что я его не видел. Только слишком уж долго находится без сознания. Провел правой рукой над телом старика. Все органы работают нормально. Кто-то или что-то заперло его сознание. Надеюсь это не Винцент. Винцент сидел чуть поодаль. Ко мне монахи опасались подходить. Если я поклялся не причинять вред Винценту, то не значит, что не причиню его подручным.
Вся семья в сборе. Только Громкого не хватает. А вот и он. Скачет около второй телеги. Интересная такая делегация. Для полного счастья нам только катаров не хватает встретить на пути. Ехали молча. Франка жалась к Горно и на меня не смотрела. Горно тоже не проронил ни слова. Они меня боятся. Что им наговорил брат Винцент? Не могли же за одну ночь близкие люди стать врагами? На душе было противно от всего происходящего. Но еще гаже от того, что собираюсь сделать. Очень захотелось сесть верхом на Громкого и до поместья доехать так. Подальше от зловредного Винцента, от испуганной Франки и молчаливого Горно, от бесчувственного Блака. Один Громкий сейчас мог быть мне опорой. Хоть какой-то. Немного сочувствия и понимания. А то совсем расклеюсь.
И как ты себе это представляешь, гордый Анри де Рафурсе? «Дяденька Винцент, а можно мне на лошадке покататься?» Скрипнул зубами.
Взял холодную руку мастера в свою и попытался сосредоточиться.
«Мастер. Вы меня слышите? Мастер, это Генри!». Его души тут нет. А мне нужно, чтобы сознание мастера было при нем. Иначе то, что я собираюсь сделать бессмысленно.
- Фра Винцент, мне нужен нож. – Как я не люблю просить. Наступи на горло своей гордости, себялюбивый урод!
Брат Винцент откинул капюшон и посмотрел на меня. Наслаждайся, фанатичная скотина! Чернокнижник у тебя в подчинении. По глазам вижу, доставляет удовольствие.
Спорить со мной не стал. Только кивнул Варро. Тот ловко достал из мешка небольшой охотничий нож и перекинул его мне. Теперь бы соль. Но за не имение можно использовать и снег. Соль, снег, сахар – кристаллы. Кристалл – упорядочение. Возврат от хауса к порядку. Поэтому если в основе твоей ворожбы лежит созидание – то использовать частичку порядка необходимо. Если разрушение – то частичку хауса: воду, огонь. Большинство заклинаний – хождение по краю между порядком и хаусом.
Набрал снега по краям телеги и соорудил небольшое построение около головы мастера. Ножом порезал руку себе и мастеру, соединив нашу кровь.
- Je t'appelle, maître! Viens au cercle fidèle te, Blak! – Закрыть глаза и забыть обо всем. Перед глазами образ монсеньора. Вот он сердится на неугомонного ученика, который разгромил лабораторию. Вот трое суток напролет вдвоем варим какое-то зелье, которое в конце оказалось всего лишь средством от головной боли. Всю мою сознательную жизнь мастер был рядом. Заменил отца и семью. Сумел объяснить многое и открыть глаза на элементарные вещи. Да из нас двоих, я лучший заклинатель, но он лучший отец. И сейчас я могу дать ему новую жизнь без этих политических игр, шантажа, костров, без этой грязи, которую другие называют жизнью. А для этого, мне нужно, чтобы сознание мастера вернулось к нему.
«Мастер! Блак, чтоб тебя! Тащи свою тощую задницу сюда!!!» Это уже был крик отчаянья.
В голове потемнело и я повалился на бок, больно ударившись об колено Горно.
«Генри?» Голос отпечатался в голове. «Мальчик мой? Где ты?»
«Мастер Блак!!! Вы тут?»
«Да, я с тобой, а где мое теле?»
«Рядом лежит.» На меня навалилась апатия. Через секунду почувствовал мысленный подзатыльник. Обидно.
«Как ты разговариваешь со старшими? У меня не тощая задница!»
«Узнаю Блака!» Настроение поднялось. Но у меня слишком мало времени, чтобы разговаривать так с Блаком. Слишком много силы жрет это заклинание.
«Мастер, у меня мало времени и не так много сил. Помогите мне! Ваше сознание должно вернутся в тело. Через три часа я совершу заклинание переноса, но если Вас не будет в своем теле, все бессмысленно.»
«Ты это сделал?» Даже мысленно я увидел, как Блак улыбается. Он до конца не верил мне. Не верил, что я смогу это сделать.
«Да. Сделал. Но я не смогу пойти с Вами. Я приду позже. А вы должны будете выжить там, обосноваться. Я в Вас верю. Сейчас нас соединяет моя и Ваша кровь. Пройдите по контуру в свое тело. Умоляю быстрее. Мне нужны будут еще силы для заклятия переноса. А резать Торва для жертвоприношения я не хочу.»
«Чем тебе не нравится наш гусак? Укусил тебя пару раз. Это еще не повод постоянно грозить ему ножом.»
«Мастер!!!»
«Иду. Сосредоточься.»
Толчок и меня начало мутить. Я перегнулся через телегу и меня вырвало. Блак не очнулся, но его дыхание участилось. И лицо покраснело. Теперь он на месте. Я облегченно вздохнул.
Чтобы не смущать монахов, вернул Варро его нож. Тот удивленно на меня посмотрел.
Франка зарылась лицом в плечо Горно и всхлипнула. Так толком и не смог поговорить с мастером. Может он мне смог бы объяснить, что происходит и кто наслал на него это заклинание. Почему Франка считает, что я враг? Спросить вот так в лицо? А чем ты рискуешь? Ты можешь её уже никогда не увидеть. Если Блака я считаю отцом, то Франку отчасти матерью. Поместье де Рафурсе больше походило на приют белых ворон. Франку лет пятнадцать назад я нашел в лесу, близ верхнего устья реки Од, что под Каркасоном. Тогда она еще была красавицей, уже не юной, но еще красивой. Хотя когда нашел её, красавицей назвать было сложно. Изнасилованную, побитую камнями, без правого глаза. В её деревне она считалась ведьмой, за свою красоту, наверное. За что и поплатилась. Мы с мастером выходили Франку, восстановили глаз, дали новую жизнь. А она дала нам уют. За прошедшие года Франка располнела, заматерела и стала верной хозяйкой нашей небольшой крепости. А теперь смотрит на меня как на врага. Хочется прямо сейчас удавиться.
Горно молчит, но тоже, я же вижу, имеет желание засветить кулаком промеж глаз. Серьезный.
Мерде!
Так держа руку мастера, в молчанье, я доехал до поместья. Почему в молчание? Так и не рискнул спросить Франку. Со стороны, был бы мне этот человек чужим, даже не раздумывал. А тут боюсь. Боюсь услышать ответ.
Пустое поместье. Во дворе наглой походкой выхаживает Торв, не боясь январского мороза. Сейчас к нему испытываю даже определенную симпатию.
Торв для меня, как я для Винцент. Кусучий, наглый гусак, которого в случае необходимости можно пустить под нож. Кусается, шипит и не осознает, что он всего лишь птица, которая ничего не решает, и за которую все определенно. А вот черта лысого! Пусть и у Торва будет еще один шанс. Да, я не люблю эту глупую скотину. Но ради солидарности…
- Горно, Франка. Идите, собирайте вещи. Все самое необходимое. Грузите в телеги. Громкого и Вороненка запрягите. Я соберу вещи мастера.
А в ответ тишина.
Монахи распрягли телеги. И ушли в дом. Несколько стражников остались во дворе. Антонио идет следом. Личный провожатый. Спустились в лабораторию мастера. Лицо Антонио кривится, смотря на всю атрибутику практикующего мага. Но что уж теперь скрывать. Достав мешки, складываю туда все самое необходимое. Аккуратно, оттягивая время. Хоть бы помог. Так не же. Стоит рожу кривит. Запачкаться боится. Все серу вынюхивает. По сторонам смотрит, где тут Дьявола призывали.
Четыре мешка. Сойдет. Вытаскиваю по одному наверх, укладывая в телеги. Нужно еще мастеру собрать мои книги и записи. Чтобы мог воссоздать, если нужно будет заклинание переноса.
Через четыре часа сборы закончились. Оттягивать дальше нельзя. Франка крепит вещи веревками, Горно ей помогает. Они даже не переговаривались все это время. Я не смог из под тешка подслушать. Собрав себе сумку с одеждой и необходимыми вещами передал их на хранение Варро.
Окинул хозяйским взглядом нашу маленькую крепость и сердце заныло. Ну, что ж, прощай Дом. Ты был верным защитником все это время. Спасибо за тепло и уют.
- Горно, посади Торва в клетку. Возьмете с собой. – Горно удивленно на меня посмотрел, но все-таки ушел отлавливать наглую птицу. А я пошел проверить как устроили Блак.
На одеялах, закрепив тело веревками, чтобы не шатало. Последний раз взял за руку Блака, мысленно проникая в его сознание. «Блак, мне тебя не хватает. Держись, старый чародей. Там впереди твоя новая жизни. Проживи её и за меня.»
«Мальчик мой, я не знаю что происходит, но просто крепись! Ты со всем справишься!»
«Спасибо!»
Две телеги встали рядом. На козлах одной села Франка, на других Горно. Монахи и стражники образовали неправильный полукруг, наблюдая за мной. Я же начал расчищать двор от снега. После некоторых стараний получился относительно ровный круг. Корку льда растопил зарядом огня. Молодые монахи и стражники начали креститься. Краешком уха услышал знакомый мотив «Отче наш...».
Чистый круг черной земли стал располосовывать ритуальным ножом. Нужно было правильно начертить углы внутри круга. Сам круг по краю также прочертил. Принес из дома мешок соли и начал просыпать в образовавшиеся канавки.
Около двери стоял брат Винцент, сложив руки на груди. Смотрел с гордостью: личный чернокнижник за работой! Хватит, Анри, не отвлекайся на уродов. А то опять твой гнев может испортить все дело.
Громкий стоял спокойно, но Вороненок начал ржать и пятиться назад. Горно слез с козлов и завязал глаза коню.
Сделал глубокий разрез на руке, сцеживая кровь в заранее подготовленную чашу. Теперь самое главное. Положив инвентарь рядом с собой на землю, встал вблизи с кругом. Красное поле силы разлилось ровным слоем по земле, много силы скопилось в доме, на полях. Чтобы собрать силу в одном месте нужно сформировать точку концентрации. Чем больше сил нужно собрать, тем четче и сильнее должна быть точка концентрации. Руку саднило, но обмотав тряпкой остановил кровотечение. Теперь отрешиться от боли. Ничего не должно мешать. Моя сила – это жизнь. Жизнь – это огонь. Огнь – Хаус. Чтобы создать жизнь – нужно Хаус превратить в порядок.
Крупинки соли поднялись из своих канавок образовав второй рисунок, но выше над землей на два фута. Над чашей с кровью я стал создавать свое солнце. Маленький пучок огня сгущался нехотя, лениво, не поддаваясь на мои усилия. Ему холодно сейчас и нечем питаться. Не плачь, маленький, сейчас ты получишь свою долю еды. Морозный ветер обжег лицо. А я левой рукой сделал плавное движение над чашей. Чтобы разжечь правильно огонь, сначала нужно положить побольше хвороста, чтобы он мог приняться за более массивные деревяшки. Хворостом послужит моя кровь, часть моей силы. Такой огонь с удовольствием жрет человеческие силы, иногда съедая изнутри. Многие не выдерживают. Но надеюсь, я смогу не дать перекинуться этому огню на меня.
Из чашу воздух взлетели капельки крови, образовав вокруг сгустка огня тонкую красную сферу. А вот теперь в дело пошел хворост. Сгусток огня вспыхнул, пожрав тонкую сферу и увеличился в размерах в трое. Теперь висящий в воздухе огненный шар был размером в четверть меня. Главное не дать ему приблизиться ко мне. И к другим. Мелькнула мысль направить шар в сторону монахов, но сразу пропала. Если все монахи и погибнут от живого огня, то Винцента он тронуть не сможет. У чародеев довольно сильно действуют клятвы. Нарушить их они не могут, даже когда пытаются. Иначе само колдовство оборачивается против них.
Открыть огонь миру. В шар потянулись щупальца красного поля силы со всех концов. Огонь начал вращаться вокруг своей оси. И чем больше впитывал силы, тем быстрее было вращение.
Теперь главное во время остановить наполнение шара. Размером он уже достиг моего роста. Сзади на пару истерично ржали Вороненок и Громкий. Теперь главное во время остановиться. Остановить стихию намного сложнее, чем запустить этот процесс.
А вот останавливать нужно собственной силой. Потому что внешнее поле только послужит еще большим катализатором.
Сосредоточив контур своего поля, я направил щупальца своей силы в эпицентр шара, разворачивая движение и замедляя.
Еще чуть-чуть. Руки начали дрожать. Во всем теле появилась сильнейшая слабость. Если я упаду тут только на этом этапе, то все что я делаю будет в пустую. Живой огонь вырвется наружу и пожрет всех присутствующих. Всех, кроме Винцента. А обидно. Хватит ныть!
Еще пару усилий. Вот так, молодец шарик. Остановился. Теперь то, над чем я работал последние десять лет.
Чаша с кровью опустела, а шар неподвижно висел над соленным рисунком. Ветер поднимал с крыши снег. Красиво получилось. Пришло время призвать мир и попросить его кое о чем.
- Al mundo llamo ti! Deja pasar a los niños de tus!* - Мой голос грохотал над поместьем. Ветер подул сильнее. Ну чем я не великий чернокнижник? (прим. автора *Мир призываю к тебе! Пропусти детей твоих!)
Позади кто-то пятился. Надеюсь это не Горно или Франка. А то потом сил уговаривать их пройти это у меня не будет.
- Para la vida! Gekcoplomino, Freu, Anillo - LE ENCANTO!
Огненный шар опустился на соленной рисунок, распределяя огонь по полоскам и черточкам. Рисунок вспыхнул огнем и потух. Крупинки соли осыпались на землю. Я тяжело опустился на колени. Ноги меня больше не держали. Даже ветер утих.
- Эй, колдун, и это все? – Антонио на безопасном расстояние помахал рукой. Винцент молча продолжал смотреть.
Мир услышал призыв. Не сразу. Да сразу и не надо было. Над черным кругом земли образовался второй круг. Вставший вертикально. Мутное марево покрывало поверхность круга.
- Помогите подняться. – Прохрипел я. После крика, я, кажется, сорвал себе горло. Никто не сдвинулся с места. Даже Франка и Горно. Ну как хотите. Тяжело опираясь на дрожащих руках, я кое-как поднялся и пошел к первой телеге. Горно соскочил с козлов и встал рядом с Громким.
- Горно, иди просто прямо. Ничего не бойся. Когда выйдете туда, идите прямо вплоть до дороги. По ней направо. Там сейчас лето. В месте где выйдете положите камень, который лежит в ногах мастера. Может быть по нему я вас найду. Это другой мир. Я был там один раз. Мастеру рассказывал, но он не верил. Главное прежде чем выходить к людям дождитесь когда Блак придет в себя. – Повернулся в сторону второй повозке – Франка позаботься обо всех.
Франка кивнула. А Горно протянул мне руку. Вот и все. Никаких слезных прощаний. Заверений не забывать, верить и любить. Гадко. Гадко, когда слова застревают в горле.
Горно поднял голову и двинулся в круг. Громкий шел спокойно, легко. Он уже там бывал. Франка вела под узды Вороненка и старалась на меня не смотреть. Горно вошел спокойно первым. Я перевел дух. Франка перекрестилась и двинулась следом.
Сейчас… Я поклялся силой и могу её лишиться. Если нарушу клятву. Но там мне может и не понадобиться сила. Лучше жить калекой там, чем одержимым тут. Две телеги полностью прошли внутрь. Ноги дрожали, с левой руки капала кровь, да и общее состояние обещало желать лучшего. Пройти пять шагов, каких то маленьких пять шагов. И свобода! Если у Торва есть второй шанс, то у меня должен быть подавно.
- Месье Анри? – Винцент оживился. Понял, что заклинание подошло к концу. На поляне около круга переноса остался только Винцент и Антонио. Остальные сбежали. В руках Антонио держал взведенный арбалет. – Что Вы собираетесь сейчас делать?
- Нужно нарушить алтограмму, чтобы разрушить проход. – Врун, Анри, из тебя никакой. Главное тупо не улыбайся, может и поверит.
На деревянных ногах преодолел расстояние. И коснулся мутного круга рукой. Сердце начало бешено стучать. Вот твой шанс. Назад дороги уже не будет. Мир отпустит только один раз. Вернутся, и изменить ничего уже будет нельзя.
- Анри, отойдите назад! – Винцент побежал в мою сторону.
- Адьё, фра Винцент! Был рад с Вами познакомиться! – И упал в мутный круг.
- Антонио, стреляй!!!
В следующую секунду поверхность круга с силой оттолкнула меня назад, а арбалетный болт ударил в спину. Адская боль заполнила сознание. И от силы отдачи заклинания и от обжигающей боли в спине. Сила клятвы не дала нарушить условия соглашения.
Мутный круг растворился в воздухе. В спине разлился пожар. Попытался перевернутся на бок, но ничего не получилось. Сверху склонился брат Винцент.
- Это была плохая идея, месье Анри. – Подбежавший Антонио откуда-то достал веревки и стал методично связывать руки и ноги. – А сейчас потерпите.
Винцент перевернул меня на живот и резким движением выдернул арбалетный болт. Резкая боль оглушила меня и я надеялся потерять сознание. Надежды не оправдались.
Заботливый какой, брат Винцент. Из двух глупых гусаков я смог дать второй шанс только Торву.
- В силу клятвы, данной Вами прежде, повторяйте за мной: «Я, Генри О’Кновинг, клянусь своей душой исполнить волю брата Винцента и не причинять вред ему или его окружению». Вы только что попытались нарушить клятву, и поняли чем это может обернуться. Я жду. – Слишком проницательные нынче монахи пошли.
А что остается делать? Смерть не самое страшное в этой жизни. Но и дать такую клятвы я не смогу.
- Брат Винцент, Вы не понимаете, что требуете от меня.
- Мне достаточно произнести сейчас, что Вы нарушили клятву силы и все остатки вашего заклинания разлитые тут обрушаться на Вас. – Слишком умный для простого монаха. И не все с ним чисто.
- Я, Генри О’Кновинг, клянусь своей душой исполнить одну волю брата Винцента и не причинять вред ему или его окружению.
- Одну? Не стоит пытаться меня обмануть, Вы не в том положении.
- Да, черт возьми, одну - вызвать Данталиона! После этого я Вам ничего не должен! Зачем Вам одержимый чернокнижник?! – Тупая боль мешала разумно мыслить.
- Генри, клянитесь как я сказал!
- Я, Генри О’Кновинг, клянусь своей душой исполнить волю брата Винцента и не причинять вред ему или его окружению.
- Вот так вот, замечательно! А теперь нам пора. Антонио развяжи нашего друга. У нас много работы.

запись создана: 06.01.2008 в 01:44

---

[after sky]

Blood leaves no stain on a Warden’s grey cloak. I didn’t know that until the day I watched Morgan, second in command of the White Council’s Wardens, lift his sword over the kneeling form of a young man guilty of the practice of black magic. The boy, sixteen years old at the most, screamed and ranted in Korean underneath his black hood, his mouth spilling hatred and rage, convinced by his youth and power of his own immortality. He never knew it when the blade came down.
Which I guess was a small mercy. Microscopic, really.
His blood flew in a scarlet arc. I wasn’t ten feet away. I felt hot droplets strike one cheek, and more blood covered the left side of the cloak in blotches of angry red. The head fell to the ground, and I saw the cloth over it moving, as if the boy’s mouth were still screaming imprecations.
The body fell onto its side. One calf muscle twitched spasmodically and then stopped. After maybe five seconds, the head did too.
Morgan stood over the still form for a moment, the bright silver sword of the White Council of Wizards’ justice in his hands. Besides him and me, there were a dozen Wardens present, and two members of the Senior Council—the Merlin and my one-time mentor, Ebenezar McCoy.
The covered head stopped its feeble movements. Morgan glanced up at the Merlin and nodded once. The Merlin returned the nod. “May he find peace.”
“Peace,” the Wardens all replied together.
Except me. I turned my back on them, and made it two steps away before I threw up on the warehouse floor.
I stood there shaking for a moment, until I was sure I was finished, then straightened slowly. I felt a presence draw near me and looked up to see Ebenezar standing there.
He was an old man, bald but for wisps of white hair, short, stocky, his face half covered in a ferocious-looking grey beard. His nose and cheeks and bald scalp were all ruddy, except for a recent, purplish scar on his pate. Though he was centuries old he carried himself with vibrant energy, and his eyes were alert and pensive behind gold-rimmed spectacles. He wore the formal black robes of a meeting of the Council, along with the deep purple stole of a member of the Senior Council.
“Harry,” he said quietly. “You all right?”
“After that?” I snarled, loudly enough to make sure everyone there heard me. “No one in this damned building should be all right.”
I felt a sudden tension in the air behind me.
“No they shouldn’t,” Ebenezar said. I saw him look back at the other wizards there, his jaw setting stubbornly.
The Merlin came over to us, also in his formal robes and stole. He looked like a wizard should look—tall, long white hair, long white beard, piercing blue eyes, his face seamed with age and wisdom.
Well. With age, anyway.
“Warden Dresden,” he said. He had the sonorous voice of a trained speaker, and spoke English with a high-class British accent. “If you had some evidence that you felt would prove the boy’s innocence, you should have presented it during the trial.”
“I didn’t have anything like that, and you know it,” I replied.
“He was proven guilty,” the Merlin said. “I soulgazed him myself. I examined more than two dozen mortals whose minds he had altered. Three of them might eventually recover their sanity. He forced four others to commit suicide, and had hidden nine corpses from the local authorities, as well. And every one of them was a blood relation.” The Merlin stepped toward me, and the air in the room suddenly felt hot. His eyes flashed with azure anger and his voice rumbled with deep, unyielding power. “The powers he had used had already broken his mind. We did what was necessary.”
I turned and faced the Merlin. I didn’t push out my jaw and try to stare him down. I didn’t put anything belligerent or challenging into my posture. I didn’t show any anger on my face, or slur any disrespect into my tone when I spoke. The past several months had taught me that the Merlin hadn’t gotten his job through an ad on a matchbook. He was, quite simply, the strongest wizard on the planet. And he had talent, skill, and experience to go along with that strength. If I ever came to magical blows with him, there wouldn’t be enough left of me to fill a lunch sack. I did not want a fight.
But I didn’t back down, either.
“He was a kid,” I said. “We all have been. He made a mistake. We’ve all done that too.”
The Merlin regarded me with an exprеssion somewhere between irritation and contempt. “You know what the use of black magic can do to a person,” he said. Marvelously subtle shading and emphasis over his words added in a perfectly clear, unspoken thought: You know it because you’ve done it. Sooner or later, you’ll slip up, and then it will be your turn. “One use leads to another. And another.”
“That’s what I keep hearing, Merlin,” I answered. “Just say no to black magic. But that boy had no one to tell him the rules, to teach him. If someone had known about his gift and done something in time—”
He lifted a hand, and the simple gesture had such absolute authority to it that I stopped to let him speak. “The point you are missing, Warden Dresden,” he said, “is that the boy who made that foolish mistake died long before we discovered the damage he’d done. What was left of him was nothing more nor less than a monster who would have spent his life inflicting horror and death on anyone near him.”
“I know that,” I said, and I couldn’t keep the anger and frustration out of my voice. “And I know what had to be done. I know it was the only measure that could stop him.” I thought I was going to throw up again, and I closed my eyes and leaned on the solid oak length of my carved staff. I got my stomach under control and opened my eyes to face the Merlin. “But it doesn’t change the fact that we’ve just murdered a boy who probably never knew enough to understand what was happening to him.”
“Accusing someone else of murder is hardly a stone you are in a position to cast, Warden Dresden.” The Merlin arched a silver brow at me. “Did you not discharge a firearm into the back of the head of a woman you merely believed to be the Corpsetaker from a distance of a few feet away, fatally wounding her?”
I swallowed. I sure as hell had, last year. It had been one of the bigger coin tosses of my life. Had I incorrectly judged that a body-transferring wizard known as the Corpsetaker had jumped into the original body of Warden Luccio, I would have murdered an innocent woman and a law-enforcing member of the White Council.
I hadn’t been wrong—but I’d never… never just killed anyone before. I’ve killed things in the heat of battle, yes. I’ve killed people by less direct means. But Corpsetaker’s death had been intimate and coldly calculated and not at all indirect. Just me, the gun, and the limp corpse. I could still vividly remember the decision to shoot, the feel of the cold metal in my hands, the stiff pull of my revolver’s trigger, the thunder of the gun’s report, and the way the body had settled into a limp bundle of limbs on the ground, the motion somehow too simple for the horrible significance of the event.
I’d killed. Deliberately, rationally ended another’s life.

---

[kaifa]

3
5 января 1209 г. н.э.
Северная окраина Тулуза
Дом мадам Эльвиры

- Генри, Генри! Вы слышите меня? – Опять что-то мокрое и приятное. Если так я буду просыпаться каждый раз, то скоро можно будет считать меня рыбой. Генри???
Я резко открыл глаза. Какой к чертям Генри? В голове всплыли недавние воспоминания. Непроизвольно вырвался стон. Рот был свободен. Кляп, значит, сняли раньше. Перед собой я увидел монахов. Капюшоны были откинуты. Двое разбирали мешок на столе рядом. Третий сидел на табурете чуть сбоку. Голос принадлежал ему. Я покосился на него. Смотреть было сложно. Голова фиксировалась железным обручем, а руки и ноги были распяты крестом. Четвертый опять положил мне на голову мокрую тряпку. Было приятно.
- С кем.. – Горло пересохло и больше я сказать не мог. Тот же услужливый монах поднес к моим губам деревянную кружку. Стало легче. – Вы лучше бы губку в вине вымочили, а потом на копье мне дали напиться.
- Не богохульствуйте, месье Генри. – Голос у него был мелодичный. Таким бы песни петь в тавернах. Много бы заработал. Пару молодых ребят и один седой монах. Не так все плохо. Могло быть хуже.
- Больше не буду. С кем имею честь? – Вежливым быть не только приятно, но и полезно.
- Фра Винцент. Остальное Вам знать не обязательно. Сразу два предупреждения. Первое: если будет произнесено хоть одно заклинание, Вам отрежут язык. Второе: если хоть раз Вы закроете надолго глаза, Вам их выколют. Понятно?
Умелые парни. А так с первого взгляда и не скажешь. Интересно, какую сторону представляют. Что-то много разных сил столкнулись нынче над Тулузой.
- Вам понятно? – Седой встал с табурета и переставил его ближе ко мне.
- Понятно.
- Ну вот и отлично. Теперь поговорим. Я буду задавать вопросы, пока отвечаете: да или нет. Не заставляйте нас переходить к другим мерам.
- Хорошо, давайте сразу признаю, когда и где подписывал договор с Дьяволом и что от него хотел. Может закончим формальности побыстрее? Отпираться или отказывать ни от чего не буду. – Сделать хорошую мину при плохой игре я умел всегда.
- Месье Генри, за кого Вы нас принимаете? – Винцент наклонил голову набок, смотря на меня как на глупого крестьянина.
- Надеюсь не за того, кому приятно пытать людей, а потом то, что осталось жечь на костре.
- Отчасти приходится прибегать и к таким мерам. Но с Вами все интереснее. Вас зовут Генри О’Кновинг из клана Кновингов, что располагался в городе Кашеле?
- Да.
- Вы последний представитель рода Кновингов, то есть Знающих. – Скорее звучало как утверждение, а не вопрос. В любом случае нужно соглашаться со всем.
- Да.
- Ваш клан был не последним в землях Мунстера. Но имел свои разногласия с О'Халликанами.
- Да.
- Вы родились в 1155 году?
- Да.
- Весь Ваш род был уничтожен при захвате Кашеле?
- Да.
- Вас объявили колдуном и пытались сжечь на костре?
- Да.
- Как вы спаслись?
- Как мне ответить? То что вы хотите услышать? Мне помог Дьявол.
- Нет, отвечайте правду.
- Я создал сигилу и вызывал пятьдесят первого духа Балаама. Он сделал меня не видимым.
- Теперь понятно почему ты такой остроумный.- Монах улыбнулся своим мыслям.
- Что?
- Балаам наделяет еще и остроумием.
- Я не думаю, чтобы оно мне сейчас помогло. – Попытался состроить кислую физиономию. Даже стараться не нужно было.
- Умный мальчик. Я знал, что ты будешь с нами сотрудничать. – Настроение у монаха сразу поднялось. Даже непроизвольно перешел с вежливого «Вы» на «Ты».
Ну если подумать, то я его ровесник. А он еще мальчиком называет. Правда выгляжу всего лишь на двадцать. Но это минусы выбранной профессии. Еще бы понять, что им от меня нужно. С радостью бы дал. Только пытаться дать ответ на незаданный вопрос довольно сложно.
- А теперь ответь, Генри, как ты избавился после от Балаама? – Когда обращался уважительно на «вы», все казалось не так гадко. И что мне ему ответить? Правду не смогу, а на вранье у него нюх. Прикрыв глаза, сосредоточился на поле вокруг. Легкое прикосновение ветра. Даже странно. В душной камере. Поле неправильного синего цвета. Сосредоточиться, поднять разлившееся по полу поле вверх, придать форму. Сильный удар поддых вывел из концентрации. Сила опала назад.
- Анри, не забывайтесь! Я представлю на что Вы способны! И если пока самолично не выколол Вам глаза, так только потому что они мне еще нужны. – Да, вот какими бывают монахи в гневе. Внешне спокоен, но по глазам я вижу всю ту ненависть, которую он питает. Нет, он не фанатик, в этом мне относительно повезло. Он намного хуже – он умный фанатик.
- Кто вы? – Нужно все-таки узнать в чьих руках буду марионеткой.
- Вам знать это не обязательно. С Вами хотел побеседовать один человек, после чего мы продолжим. На последок хотел спросить только одно: месье Генри, Вы верите в Бога?
И что мне ему ответить? Конечно верю, но не признаю тех, кто говорит от Его имени. Хотя вряд ли это сейчас, что изменит. Отчаянье сменилось злостью. Чертовы вершители судеб! Нашлись пастухи на паству, которую нужно вести! Я не овца, чтобы мою шерсть можно было продавать на рынке! Уроды! Ненавижу!
- Верю. И верю, что таким гавнюкам как Вы придет отмщение. Вы сами понимаете, что мне терять нечего. И заставить перестать биться свое сердце я смогу и в таком положении. Но делать что-то для вас не собираюсь. Лучше сдохнуть! – В гневе на красивые словеса я не способен. Подавился всем, что хотел сказать. И просто закрыл глаза. Сосредоточиться, поднять всю энергию которая внутри и направить в грудь. Создать свое маленькое солнце. И заставить его вспыхнуть. Это совсем не больно. Но этим уродам не уйти живыми отсюда. Они сгорят также, как горят еретики на кострах. Им никто не даст милосердно задохнуться в дыму! Сгорят от живого огня. Дать ненависти волю – именно она заставит вспыхнуть солнце!
Сгусток огня в груди померк, от сильного толчка. Опять удар. Еще бы две минуты! Кто-то трясет мою голову. Сильный звон в ушах мешает сосредоточиться. Я сделал еще попытку уйти в себя. Наполнить сгусток огнем, силой. Сверху полилась вода, окончательно потушив мою ненависть. Холодная, родниковая вода. Захотелось просто согреется, залезть под одеяло и проспать пару столетий. Страшный холод пронзил все тело. Звон утих. Попытался поднять голову. По ней явно пару раз сильно ударили. Железный обруч сорвался в приступе гнева.
Из далека услышал голос брата Винцента.
- Антонио, просил же не бить так сильно по голове! Этот чернокнижник нам еще понадобиться!
- О, Винцент! Еще чуть чуть и ты бы сдох! Как тебе нравится стоять на краю пропасти? – Надеюсь, моя улыбка напоминала волчий оскал в этот момент.
- Не волнуйся, таких ошибок мы больше не допустим. – Седовласый повернулся к трем молодым монахам. – Поливать водой каждые три минуты. Варро принеси с челядью сюда бочку с водой. Антонио, разогревай печь. Если будет закрывать глаза – прижигай бока.
- Винцент, ты умный подонок, но это тебе не поможет! – Кажется, Антонио, этот начинающий садист, облил еще раз водой и быстро стал срезать остатки сорочки. От дыхания из рта повалился пар.
Этот монах не прост. Он сам пользуется силой. Только странной. Не жизнью, не созиданием, а чем-то другим. Нельзя, ну нельзя охладить помещение за такой короткий срок без магии. От холодной воды кожа в раз посинела и пошла мурашками. Винцент вышел. А тот садист вставил мне в рот кляп. Ненавижу воду! Еще бадейка воды и я тут окончательно окалею. Можно сосредоточиться и так! Уставился в точку на противоположной стене. Горячая волна прошлась по телу. Но выкрикнуть feu мешал кляп. Так хотя бы можно согреваться. Мое красное поле силы, исходившее от тела без концентрации стало оседать на пол. И там, я не поверил своим глазам, пожиралось синим полем, разлитым внизу. Чертов урод! Сколько бы не вбухивал силы, это поле будет ее пожирать.
Вкатили бочку с водой. Была бы возможность – передернулся всем телом. Еще через минут десять вошел Винцент, которого сопровождали мой старый знакомый Альберто и маленький мальчик. На вид я бы ему не дал больше тринадцати лет. Породистое лицо, еще не оформившееся в правильные черты. Тонкие запястья. Рядом с верзилой Альберто, мальчик смотрелся совсем крошечным. Богатые одежды сильно контрастировали с коричневыми одеждами монахов и военной формой Альберто.
Попытался дружески кивнуть Альберто, но не вышло. Антонио снова полил меня водой. Брр.. Если выберусь из этой передряги самолично удавлю этого монаха. Ну и Винцента. Нет, Винцента в первую очередь, а потом Антонио.
- Месье Раймонд, представляю Вам Генри О’Кновинга. Вы хотели поговорить с ним?
Звонкий голос мальчишки отразился от стен камеры.
- Да, хотел бы поговорить наедине. Оставьте нас! – Гонору то сколько. Была бы возможность – рассмеялся. Хотя наверно так и следует воспитывать правителей.
Винцент учтиво поклонился.
- Я могу выйти, но пару моих братьев должны будут остаться здесь. Наедине Вам оставаться с ним опасно. – Брр.. еще вода. Надо было вести себя по-тише до этого. Не было бы этой ледяной пытки сейчас. – Мои братья смогут проследить, чтобы Генри не смог причинить Вам вреда.
- Нет. – Решительный молодой человек. А он мне нравиться. – Объясните Альберто, что нужно делать и уходите.
- Хорошо. – Брат Винцент еще раз поклонился и поманил к себе Альберто объясняя что-то.
Мальчик старался не смотреть на меня. Смотрел на стену за моей спиной. Еще наверное не привык к виду крови и пыткам. А нужно будет привыкать. А вот я пялился на него во всю. Да, похож на своего отца. Только лицо более волевое. Не била его еще жизнь. Но будет бить – это точно. Заметив мой взгляд, он вздрогнул. Так интересно о чем хочет поговорить со мной отпрыск великого рода? Неужели о проклятье? Не сработало проклятье. Да и разве верит сейчас кто-нибудь в магию? Антонио верит. Новый ушат воды окотил мое тело. Поганец, даже подумать нормально не даст.
Сказать мальчишке, чтобы расслабился и никого проклятья нет. А если вдуматься проклятья и правда нет. Вот если я умру, то оно проявит себя. Пока только отголосок наложен на род Плантагенетов. Но Раймонд не принадлежит к этому роду. Ему нечего меня бояться. Но что может быть страшнее детских страхов?
Монахи вывалились из камеры, а Альберто взял бадью, наполнив её водой. Сразу стало тошно. В любом случае я ничего не буду делать. Я не убиваю детей. А убить себя я смогу только, разнеся все окружающие в клочки.
Мальчик встал на табурет и вытащил мой кляп.
- Доброго дня, монсеньор. – Рот затек и струйка слюны сорвалась вниз. Альберто окатил водой. Хорошо исполнял инструкции Винцента.
- Ты, Генри О’Кновинг? – Мальчишка хмурился. Явно по-другому представлял разговор с магом, проклявшим род деда.
- Он самый! – Попытался улыбнуться. – Вам нечего меня бояться. И попросите Альберто не поливать меня. А то замерз знаете ли.
- Этого попросить я не могу. – Альберто также старалась на меня не смотреть. Да всегда сложно смотреть в глаза другу, который распят перед тобой.
- Я не собираюсь причинять Вам вред, монсеньор. Я не убиваю детей.
- Генри, я тебе верю. Но не пойду на такой риск. – Очередной ушат воды. Брр.. Сообразительный мальчик. И волевой. – Ты проклял мой род?
- Нет. – Честный ответ. Графов Тулузских я не проклинал. Только Плантагенетов. Альберто сжал и разжал кулаки. Он явна любит этого мальчишку, раз участвуют в его авантюрах.
- Фра Винцент говорит обратное. Тридцать восемь лет назад в Кашеле, около часовни Кормака, когда тебя пытались сжечь на костре, ты проклял род Плантегенетов.
- Извините меня, монсеньор, но Вы не принадлежите к роду Плантагенетов. Вам нечего опасаться этого проклятья. Тем более оно сработает только тогда, когда я умру. Вы как родственник Плантагенетов должны охранять мою жизнь. – А почему бы не попытаться разыграть такую карту?
- Мерзавец! - А вот и Альберто. Дорогой друг был взбешен. Ну как же: шантажируют его любимого маленького графа. Альберто саданул меня по лицо. Не особо больно, но обидно. Нос остался цел.
- Альберто, стой! – Раймонд, придержал руку воина. – Генри, я будущий владетель этих земель и мне не нравится, что здесь происходит. Я … - Мальчику еще сложно говорить слова настоящего мужчины. – Опасаюсь за судьбу Тулузы. Моего отца вынуждают покается в смерти папского легата. Публично подвергнутся бичеванию и согласится пойти войной на еретиков. Но мой отец на такое не пойдет! Чтобы мой отец готов был пойти вместе с крестоносцами нужна твоя помощь. Брат Винцент объяснит тебе план.
Вот так вот! Послужу на славу Родины! Опомнись, Анри! Тебя используют, а потом выбросят. Причем не тебя, а твое тело. Альберто плеснул еще воды. До чего же холодная. Кристаллики льда обожгли лицо. А почему бы по-хорошему было не подойти и попросить о помощи? Ха-ха! Я себе уже представляю, как монахи слезно стоят на коленях и просят великого чернокнижника снизойти до них. Наверное, мое настроение отразилось глупой улыбкой на лице.
- А с чего Вы, монсеньор, решили, что я буду Вам помогать?
- У тебя не будет выбора, Генри. – Слишком холодный голос у мальчишки. Внутренне для себя он уже все решил. Хороший бы вырос парень. А так вырастит хороший правитель.
- Это почему же? У меня всегда есть выбор. Я могу умереть прямо сейчас, оставляя Вас на растерзание крестоносцам Монфора.
- Брось, Анри. – Альберто подал голос. Ну, точно верный пес. – Слишком любишь свою задницу, чтобы ей рисковать. Я тебя знаю.
Тут он прав. А еще не люблю боли и холода. Не могу сосредоточиться.
Раймонд еще раз окинул мое плачевное положение и вышел. Сразу вошли монахи, принимая пост у Альберто. Винцент и Раймонд о чем-то разговаривали за дверью.
- Эй, Альберто! – Окрикнул старого друга. – Каково это?
- Что? – Кустистые брови воина сдвинулись. – Защищать родной город? Знаешь, нормально. Но не думаю, чтобы ты понял.
Ну да, куда же мне. Только это не моя Родина. Моя Родина стала больше похожа на растерзанный клочок ткани, после того как её поделили между собой английские лорды. А все из-за королька Дермота Мак-Мерроу, попросившего помощи у Генриха Второго. Прося помощи у волка, всегда нужно ожидать, что тот оттяпает подношение вместе с рукой.
Я понимаю этого мальчика. Но слишком сознательный для своего возраста.
Винцент сел на злосчастный табурет и внимательно на меня посмотрел. Ох, не люблю такие взгляды. Как будто я какой гусак, и меня выбирают на рынке. Вот только для чего выбирают – зарезать или по-другому использовать.
- Как мне лучше Вас называть?
- Лучше - Анри.
- Прекрасно, месье Анри, у меня имеется предложение.
- От которого я не смогу отказаться? – Неудачная попытка пошутить номер один.
- Догадливы. – Подлюка, даже не улыбнулся.
- Прежде чем начнете мне что-то предлагать, может прекратите поливать водой и накинете какой-нибудь плед. Отвязать пока не прошу. А то союзник из меня выйдет аховый.
- Извините, месье Анри, но Вы слишком опасны.
- Дайте угадаю Ваше предложение: нужно вызвать демона, чтобы тот пожрал всех еретиков? Очистил Юг от катаров и спас кучу невинного народа?
- Нет. Вам нужно будет создать сигилу Данталиона. Вы прекрасно осведомлены о свойствах этого Герцога Тьмы. Он сможет создать двойника месье Раймонда Шестого, чтобы тот покаялся в смерти папского легата. После чего настоящему Раймонду не останется выбора – он пойдет с крестоносцами выпалывать ересь.
Меня прошиб холодный пот. Пойти еще раз на такое. Я воззвал один раз уже к духу Тьмы. После чего оказался под его властью. Только вмешательство Блака спасло меня. Я избавился двадцать лет назад от Балаама. Но Балаам был слабаком по сравнению с Данталионом. Данталион - Великий и Могущественный Герцог, появляется в образе человека с множеством мужских и женских лиц, имеющих различные выражения; и он держит книгу в своей правой руке. Он может создавать двойников и управлять сознанием людей. Попасть в подчинение Данталиону последние, что я хотел бы пережить в этой жизни. Пережить еще раз весь этот кошмар. Лучше сдохнуть.
Я посмотрел на Винцента затравленным взглядом.
- Нет. Вы не можете просить меня об этом.
- Вы не понимаете. Я не прошу. – Гусака все-таки решили пустить под нож. Ну и черт с ними.
- Вы не сможете на меня давить. – Решимость сдохнуть здесь и сейчас во мне крепла с каждой минутой. – Что там дальше по плану? Пытки? Давайте перейдем к ним и не будем откладывать. – Неудачная попытка пошутить номер два.
- Месье Анри, вы живете тут уже более двадцати лет. Ваша семья…
- Моей семьи уже нет!
- Не истерикуйте, месье Анри, вы еще слишком эмоциональный молодой человек. Ваша семья: месье Бланк, мадам Франка, Горно. Они сейчас здесь и от Вас зависит, останутся они живы или нет.
- Я Вам не верю.
Седовласый махнул рукой в сторону помощников. Антонио вышел. Хоть водой перестали поливать. Но я настолько замерз, что даже думать об огне уже был не в силах. Да к тому же та синяя дрянь пожирала любые попытки создать что-либо. И что выбрать? Или отдать дорогих людей в руки палачу или отдать душу в руки демону? И каков шанс того, что монахи исполнят обещания? Да, я слишком эмоционален. Этого из меня Блак выбить не смог.
Антонио вернулась в сопровождение двух стражников, которые вели Горно и Франку. Горно был цел, только на лице красовались кровоподтеки. А Франка как будто только сейчас закончила готовить ужин. Такая же немного грустная улыбка на лице.
- Теперь верите?
- Винцент, выродок тьмы! Ублюдок!
- Не стоит разорятся по посту.
- Франка, монсеньора цел? – Если бедного старика покалечили, то им всем вместе не жить.
Встревоженный взгляд Франки испуганно смотрел на меня. Как будто от меня исходила большая опасность, чем от монахов. Чем они так запугали бедную Франку?
- Франка? Ты видела его? Что ты молчишь?! – Я не поверю словам Винцента какую бы сладкую ложь он мне не говорил бы. А вот Франка не сможет солгать.
Франка посмотрела на Винцента. Тот кивнул.
- Мастер Анри, он цел. С ним все в порядке. – Казалось, что полненькая стряпуха сейчас расплачется. – Он бессознания с того момента как его сюда привезли. Мне не удалось с ним поговорить. С нами нормально обращаются.
Бедная женщина еще пытается меня успокоить. Я тяжело вздохнул. Антонио вывел стражников, а вместе с ними Франку и Горно. Пришло время принимать решения. Решения, которые не дадут свернуть с выбранного пути.
- Фра Винцент, я думаю, Вы знаете мой ответ.
- Вот и отлично. – Мне показалось, что Винцент аж радостно подпрыгнул на месте.
- Я поклянусь своей душой, что исполню Вашу волю, а вы дадите мне спрятать от ваших загребущих ручонок моих людей.
- Клянитесь! И я отпускаю их сейчас же.
- Нет. Я спрячу их и поклянусь именно в тот момент. Пока клянусь своей силой, что не сбегу от Вас и не буду стараться причинить Вам вред.
- И как вы собираетесь спрятать своих людей? – Фра Винцент был явно заинтригован. А вот выкуси! Лопни от любопытства! Испытал легкий вкус мести. Не все карты биты уважаемый брат Винцент. Не удастся Вам заполучить своего карманного чернокнижника.
- Мне нужно, чтобы меня, Франку, Горно и Блака отвезли обратно в поместье. Там я смогу собрать свои вещи для создания сигилы и спрятать их от Вас.
- Хорошо. Завтра с утра и поедим. А пока отдыхайте. – Вот змея подколодная. Еще и издевается.
- А Вы ничего не забыли?
Собравшийся уже уходить Винцент, заинтересованно обернулся:
- Ну меня снять например? Вам же не нужен простуженный карманный колдун?
- До завтра, я верю в вашу живучесть.

запись создана: 04.01.2008 в 00:39

---

2.

[kaifa]

2
4 января 1209 года н.э.
Постоялый двор Кошона, западная часть Тулузы

- Эй, мастер, проснитесь! – Что-то холодное упало на лицо. И это было чертовски приятно. Голова трещала, как поленья в печке. Хотелось, чтобы эти поленья окончательно прогорели и можно было развеять пепел над Гарроной.
Эх, жалко, что это только в моих мечтах. Открыл глаза. Сплошная темнота. Включил Виденье. Надо мной нависал Горно. Попытался сесть, но также завалился назад. Хорошо меня спеленали. Цепью. Вот почему так неудобно лежать. Толстая цепь впилась в тело. Кажется, ею обмотали меня всего. Руки были вытянуты вдоль тела. Попытался пошевелить пальцами. Пальцы застыли в чем-то липком и не слушались. Интересно, если они так хорошо подготовились, то почему язык не отрезали? Или это еще предстоит?
- Ты как, Горно? Цел? Они тебя не трогали? – Я попытался повернуть голову в сторону воина.
- Право же, мастер, это я должен о Вас заботиться. Простите, что так получилось. Монсеньор Блак расстроится, если с Вами, что-то случится.
- Уху. – Только и смог ответить, откидывая опять голову назад. Пол тут был холодный и каменный. Мы явно были где-то под землей. Горно сидел с крепко связанными руками и ногами. Рядом стояло деревянное корытце с водой и Горно опять окунул туда какую-то половую тряпку. Руками он двигать мог, только вместе и перенося свой корпус полностью от меня до корыта.
- Не хватало только, чтобы Франка озаботилась куда это мы вдвоем пропали и, не дождавшись монсеньора пошла нас выручать…
- Франка умная, она так не поступит.
- Спасибо, Горно, за оценку моих умственных способностей. Я всегда знал, что ты настоящий друг!
- Не за что. – Кажется или Горно улыбается? Вот подлюка, еще и смеяться надо мной удумал. Всегда легко глумиться над поверженными. Вдвойне смешней, если ты и сам повержен. Ну так, ради солидарности. – Какой план действий, мастер?
- Два варианта с одним концом. Первый: сейчас приходит сюда наследник графа Тулузского и своей детской ручонкой убивает нас. Ну перед этом могут быть еще и пытки. Во всяком случае, если захочешь, могу ускорить процесс, чтобы не терпеть пыток. Ты мне только намекни, это я от всей души. Могу попробовать на тот свет захватить еще всех кто придет. Тоже будет интересно перед смертью посмотреть. Итог один - мы представимся перед Его светлые очи. Второй вариант: каким-то чудом нам удастся отсюда выбраться, каким-то чудом нам удастся добраться до дома, там нас будет ждать разъяренный Блак, который, будь уверен, за такие дела порвет нас на клочки. Итог все равно один. Вот я сижу, в смысле лежу, и думаю, что лучше умереть от пыточных дел мастера или от рук монсеньора Блака?
- Я склоняюсь, к первому варианту, если Вы об этом. Но выбраться все-таки стоит попробовать.
- Тогда посади меня спиной к стене и положи мне на голову опять эту тряпицу. Мне нужно, чтобы она не болела, необходимо сосредоточиться.
Горно, в присутствии нас с Блаком, всегда очень исполнительный и преисполненный покорности. Но как мне рассказывала Франка, в наше отсутствие и в кабаках, это сущий смутьян. Всегда пытаюсь представить еще недавнего деревенского увальня, затевающего драку с дестью людьми в кабаке, но никогда не могу.
Он прислонил мое обездвиженное тело к стене, и я постарался устроиться поудобнее. Кровообращение в теле, по моим ощущениям, совсем остановилось. Но об этом будем думать потом. Если надо, Горно, сможет меня и понести.
- Кстати, друг, а где мы сейчас?
- В подвале постоялого двора Кошона. – Горно подтащил корытце поближе.
- Уже лучше. А теперь вытри руки об одежду насухо. И постарайся обтереть как-нибудь намокшие веревки. А то пока ты тряпку полоскал, веревки набухли.
Говорю же, исполнительный. У самого, наверное, руки онемели, но трет же, и меня усаживал.
- Все? Теперь будет немного больно. Приготовься и напряги, как можешь запястья. Когда скажу резко дерни.
Собрал боль и онемение в одну кучу. В другую страх и отчаянье. Это перед Горно старюсь выглядеть неунывающим дураком. А самому страшно. Жутко боюсь и пыток и смерти. Перед подчиненными нужно выглядеть орлом, хоть и являюсь только ощипанной курицей. От этого еще гаже. Силу можно черпать отовсюду. Когда не остается ничего – черпай из себя, из последнего. Так можно и перегореть. Но другого выхода уже нет. Лучше быть живым перегоревшим, чем мертвым, но относительно целым. Сила разлилась вокруг меня алым полем, которое нужно было собрать. Да, силы было достаточно. Ведь я сегодня толком и не колдовал. Так что перегореть мне не грозит, а вот надорваться – запросто. Когда руки не свободны, то сконцентрироваться на поле довольно сложно. Обычно если церковники ловят чародеев, то дробят все кости на руках, вырывают язык и выкалывают глаза. Безопаснее. Сконцентрироваться уже нет возможности. Хотя такие мастера, как Блак, могут только бровью пошевелить и вуа ля. А мне еще учиться и учиться. Закрыл глаза и стал мысленно плести тугую косу направленную на веревки. Тут главное, чтобы одежда Горно не загорелась.
- «Feu»!!! – Выкрикнул на одном дыхание. От веревок на руках и ногах Горно пошел пар, после чего они загорелись, каким-то неправильным зеленым пламенем. – Рви!
Горно резко дернул руками, от чего веревки разлетелись в стороны. Дальше, не обращая на огонь, Горно схватился руками за горящие веревки на ногах и потянул в разные стороны. Запахло паленым мясом. Веревки поддались. Воин сунул обожженные руки в корыто и облегченно улыбнулся. Скорее я переживал больше, чем он. Хорошо, когда есть кто-то, кто может за тебя решать, что делать.
- Сейчас на крик кто-нибудь прибежит. Счисть быстрее смолу с правой руки! Быстрее!
Мое сердце билось как бешеное. Не привык я настолько доверять другим. Ой не привык, а особенно когда от этого зависела жизнь. Больше я переживал за жизнь Горно. Кошон был прав: я хитрозадый ирландец и смогу выкрутиться в случае чего. Но вряд ли смогу защитить жизнь человека, который мне доверился.
У Горно получилось довольно быстро оттереть основную массу смолы. Я почувствовал, что могу опять двигать пальцами. Со стороны двери послышался шум. Если сейчас что-нибудь не сделаю, то все усилия напрасны. Я улыбнулся пришедшей в голову мысли. Ну такого они точно ожидать не будут. Завалившись на бок, я как смог развернул ладонь в сторону потолка. Красное поле силы пошло волнами вокруг меня. Даже не чувствительный Горно отшатнулся от скопившейся энергии. Ударить нужно было чем-нибудь не сильно разрушительным, чтобы не похоронить себя под обломками каменного потолка. Не думаю, что Горно сможет меня откопать из-под завала.
Сформировав сферу из поля, я попытался развернуть запястье так, чтобы точка концентрации подталкивал шар вверх. А теперь ювелирная работа.
- «Défloraison»! – Сфера наполнилась нужной мне энергией. И очень смертельной. Наверное, самой неотвратимой из всех известных. В считанные секунды, после соприкосновения с этой энергией все подвергается моментальному старению. После чего остается только пыль. Один раз видел, как Блак превратил в пыль небольшой курган. Для меня это был первый опыт такого рода. И буду, надеется не последний.
Пару раз толкнуть наполненный шар вверх точкой концентрации. И представлять, что это всего лишь легкое гусиное перышко. Миленькое такое перышко, белое, с пузяка нашего зловредного кусачего гусака Трова, после того как Франка сделала из него второе блюдо. Очень вкусное второе блюдо в тыблаках, с хрустящей корочкой, чтобы по пальцам тек вкусный сок и обжигал их.
Чтобы сконцентрироваться на чем-то важно, достаточно расслабиться на чем-то приятном.
Шар взлетел легко, в два скачка и медленно стал растворяться в каменном потолке. Горно не мог видеть всего происходящего в полной темноте, но инстинктивно прижался к противоположной стене и старался даже не дышать. Через пять секунд на меня посыпалась пыль. Для Горно создал огненный шарик под потолком. Послышался топот сапог за дверью.
- Горно, слушай внимательно, сейчас посади меня около стены. – Воин развернул мое тело обратно в сидячее положение. – Теперь заберись мне на плечи и постарайся выбраться в дырку.
- А Вы, мастер? – Горно присел около меня, пытаясь растянуть цепь на моих ногах.
- Это бесполезно. Скованную цепь тебе не разорвать. Сейчас единственная возможность спастись – это твое бегство. Приведи Блака. Ну, быстрей же!
- Но… - Горно очень хороший исполнитель, но с ним бывают проблемы, когда он сам принимает решения.
- Это приказ! Стражник, приказы не обсуждаются! Если Блак сегодня не вернется, то собирайте вещи и уходите с Франкой подальше на восток. Думаю, Священная Римская Империя как раз подойдет, чтобы схорониться. Пусть Франка оставит записку Блаку. Он дальше сам решит что делать.
- Хорошо, мастер, я приведу Блака, из под земли достану!
- Ну же!
Горно проворно забрался на плечи и резким движением подтянулся на руках. Что-то противно хрустнуло у меня в плече, но боли из-за онемения, не почувствовал.
По моим расчетам он должен был оказаться чуть дальше главного зала, рядом с конюшней. Хотя какие к черту расчеты, если я даже не представлял где мы находились под постоялым двором. Но такой прорыв они точно не должны были ожидать. У Горно есть шанс, а, значит, шанс есть и у меня. Три часа в сторону поместья, три часа обратно, два часа на поиски лошадей и прорыв из города. И того продержаться около восьми часов. Накинем сверху еще часа четыре. То есть сутки, каких то двенадцать коротеньких часов. Да раз плюнуть! И перед кем я хорохорюсь? Горно уже тут нет.
Мое тело устало повалилось на бок, чтобы цепь не так больно впивалась в спину и я прикрыл глаза.
Дверь заклинило. Не без участия Вашего покорного слуги. Когда поджигал веревки Горно, то направил излишек силы на дверь, иначе от воина осталась бы одна головешка. Края железной дверь оплавились, превратив замок в нечто неузнаваемое. За дверью слышалась ругань. Кажется, сейчас они начнут её выламывать. Отслеживая голоса, понял, что к ним присоединились еще двое. Умнеют не по дням, а по часам! Кузнеца позвали. В щель между полом и дверью с то стороны вставили какой-то прут. Сейчас буду силой рычага снимать дверь. Несколько ударов и дверь поднялась с петель. Довольно быстро дверь была убрана и в маленькой темнице стало тесно. Я смотрел на них из-под полуопущенных век, не проявляя признаков жизни.
- Где второй? – Двое вооруженных осмотрели камеру, пару раз пнув мое тело. Как грубо.
- Не мог же он испариться. – Это, кажется главный, что-то голос знаком. – Огня!
В камере сразу стало светло. Перед глазами мелькали только несколько пар ног, поднимать голову раньше времени мне абсолютно не хотелось.
- Посмотрите наверх! – Говорю же больно умные! Явно личная гвардия самого графа. – Этот ублюдок выбрался через дырку! Фор и Генри, быстро в зал, осмотреть двор! Он не должен был далеко уйти. Кошона сюда!
А теперь, кажется, дело дошло и до меня. Помолится что ли за Горно? Хотя никогда не умел разговаривать с Богом. Выученные наизусть молитв я в расчет не беру. Со стороны двери послышалось сиплое дыхание и топот бегущего мамонта. А вот и Кошон. Если я отправлю его на тот свет прямо сейчас, мне оставят жизнь еще на двенадцать часов или нет. Что-то подсказывает, что нет.
- Кошон, что это за дырка? – Главный тыкнул в сторону отверстия от моего шара. – Ты спецально поместил их сюда, чтобы они могли выбраться?
- Я?! Нет!!! Это все он! Он чародей! Ему помогает Дьявол!!!Вы же сами осматривали камеру, месье Альберто! Я никогда, я не за что…
- Заткнись! Он сейчас в отключке и не мог ничего сделать! Или ты действительно веришь во все эти дедовские сказки про ведьм и колдунов?!
- Богом клянусь!!! Он чародей! Его нужно было убить сразу! Он может навести на нас всех морок!!! – Кошон, ты просто умница, до такой идеи я бы сам не додумался. Только освободите мне руки и будет вам феерическое представление.
Я услышал удар, громоздкое тело Кошона повалилось на пол. Пара рук подхватила мое тело и поставили вертикально. Ну теперь можно прийти в себя, прежде чем они начнут приводить меня в чувство. Помотав головой, чтобы кровь отошла, я посмотрел на главного. Так и есть, месье Альберто собственной персоной. Начальник личной гвардии графа Тулузского.
- Месье Альберто, каким судьбами? – Интересно, мое разбитое лицо смогло выглядеть участливо-угодливо, как я планировал?
- Анри, так ты и есть тот самый чародей? А я думал, что ты только портки за месье Блаком стирать умеешь.
- Альберто, ты же меня знаешь не первый год! Мы же с тобой много вина на двоих выпили и по бабам вдвоем ходили! Я же рьяный христианин! Кошон задолжал мне кругленькую сумму, вот и подставил под клевету! Я не знаю, что он Вам наговорил, но все полнейшая ложь! Он побоялся, что я выдам его делишки с контрабандистами!
- Анри, все у тебя гладко получается, только объясни мне одну вещь. – Альберто резко развернул мое лицо в сторону дыры и поднес туда факел, чтобы я мог лучше видеть. – Вот это!
- Я не понимаю о чем ты! Я был бессознания все это время!
- И почему я тебе не верю? – Прищур у Альберто получился что надо. Его грузная фигура развернулась от меня на каблуках и двинулась из камеры. Двое парней понесли меня за ним. Было даже удобно, все-таки на весу не чувствуешь как металл впивается тебе в кожу. Когда наша небольшая процессия поднялась наверх, нас уже ждали пятеро в коричневых сутанах. Где-то внизу живот завязался большой такой узел. Главное не показать страх и тянуть время, уже не зная на что надеясь. Блак, умнее Франки, он не будет связываться с монахами. Одно дело воевать с малолетним сыном графа, другое дело с братством.
- Он ваш. – Думаю, еще долго не забуду эти слова от старого собутыльника. От чего гаже? От предательства человека, которого мог бы назвать другом или от собственной глупости? Ну себя никто обвинять не любит, а вот других самое оно. Но Альберто не виноват. Если мне нужно было выбирать между красавицей женой, маленькой Люсиль и еретиком, возможно колдуном, я бы не сомневался, что выберу.
Хватит себя оплакивать, лучше сосредоточься и думай! Стражники умело передали меня монахам. В рот вставили кляп, на глазах быстро оказалась повязка, а правая свободная рука окунулась во что-то липкое. О нет, снова смола! Хоть глаза не стали сразу выкалывать и то радость! Ох, как я не люблю боли, ни своей, ни чужой. Одно дело заживо гореть на костре, другое дело, когда тебя медленно и методично пытают, не дав представиться раньше времени. Где-то рядом заржал Громкий. Его издевательское ржание я узнаю из тысячи других. Кажется, монахи решили не мудрствовать лукаво и воспользовались моим же транспортом. Ну что за наглость??? Громкий заржал уже совсем близко. Мое тело водрузили в телегу, накрыли тряпкой и мы поехали. Пытался соразмерить время езды от Кошона. После очередной кочки сбился со счета. Но за пределы города мы точно не выехали.
Остановились довольно резко. Громкий выразил протест незнакомым людям, которые вздумали ему приказывать. Весь в меня! Прямо гордость берет. За свою гордость приложился спиной об стенку телеги. Ну, Громкий, ну, гад! Не солому везешь!
Монахи сняли тряпку, под которой я уже согрелся и вытащили меня на землю. Рядом лаяла собака, кто-то открывал и закрывал ворота. Много голосов. Больше разобрать не смог, когда несли довольно не аккуратно задели мою голову об очередной косяк и мое сознание померкло. Последней мыслью было желание не приходить в себя вообще! Малодушная мысль, но я таков каков есть.

---

1.

[kaifa]

1
1209 г. н.э.
Тулузское графство
Поместье Де Рафурсе

- Анри, ты сегодня поедешь в город? – тетушка Франка разрушила мой сладкий сон. Пришлось вставать и выглядывать в окно. Полненькая и розовощекая Франка суетилась во дворе. Свежий январский ветер ударил в лицо. Захотелось завалиться на кровать и забыть об остальном мире. Но в столице стало не спокойно. А зимой, когда крестьяне запираются в своих деревнях, когда торговля почти останавливается, когда Гаррона покрывается льдом, самое время для политических игр. Одно радует - зимой не будет военных действий и наша маленькая крепость, надеюсь, простоит до весны. Зимой вообще не воюют. Но зимой убивают. В прошлом январе пасынок катаров и верный друг Раймонда VI убил папского легата. Простенькое такое объявление войны. Хотя альбигойцы правы – лучше войну устроить сейчас. Сейчас Филипп II занят войной с Англией и ему не выгодно воевать на два фронта. Такое оскорбление, да еще и не отвеченное, сильно пошатнет власть церкви. Больше всего жалко во всей этой коллизии только Раймонда. Его используют в хвост и гриву. Даже за убийство папского легата принес покаяние. Вон его сынок, наказание старикам, Раймонд VII чувствую так просто себя гонять не даст.
Что-то я задумался. Быстро влез в штаны и надел куртку. Франка подготовила вчера мне чистую сорочку, но я опять забыл куда она их обычно кладет.
В этой маленькой крепости или по другому поместье Де Рафурсе живут четверо человек. Франка, месье Блак Де Рафурсе или точнее monsieur Блак Де Рафурсе и начальник нашей стражи Горно. Ну и конечно же я! Как я себя забыть то мог… Вот такая маленькая семья получилась в нынешнее неспокойное время. Два мага, хозяйка и воин. Рядом неспокойная Тулуза, повсюду катары и прихвостни папы Иннокентия III. На горизонте маячат крестоносцы. Уже год в нашей небольшой крепости идет обсуждение – не сматывать ли нам удочки.
Горно вчера поехал в Тулузу за провизией и должен был сегодня с утра вернуться. Но утром меня разбудил веселый голос Франки, а не хриплый бас Горно. Франка встревожена. Я её понимаю, в большом городе с вспыльчивым характером Горно могло случиться что угодно. Месье Блак месяц назад уехал в Сент-Этьен, закупать для наших опытов нужные ингредиенты. По моим расчетам на этой недели можно будет ждать его возращения. И будет совсем обидно, если с Горно что-нибудь случится. Блак снимет голову одному незадачливому магу в целях воспитательных работ.
Я непроизвольно потер шею и присел за стол. Франка сняла с печи утварь и поставила рядом со мной. Быстро соорудив завтрак, я принял список покупок.
- Первым делом поищи Горно. Спроси в лавке Белле, если там он не был загляни к этой свинье Кошону. Дальше сам смотри. Потом закупись и быстро возвращайся. Не оставайся там до закрытия ворот. – Франка потерла руки и постаралась мне улыбнутся.
- Франка, за кого ты меня принимаешь? Мне же не шестнадцать лет. Справлюсь. Если Блак вернется сегодня, скажи чтобы зашел в мою лабораторию. У меня для него подарок. Я уверен - с Горно все в порядке. Не переживай так. На тебе лица нет.

Забрал вторую телегу и со вздохом вывел запрягать Громкого. Две вещи не любит мой конь: телеги и снег. Потрепал по холке коня, сел на козлы. Я направился к утоптанной дороги вдоль реки Тарн. Не хотелось бы застрять в снегу не дойдя до дороги. Благо ветра с утра не было и снег не идет. Громкий жалобно ржал и то и дело косился на меня.
- Не смотри так на меня! Еще три часа и будем у Тулузы, а дальше теплая конюшня и много овса. Нам еще Горно искать. Лучше поторопись! Быстрее доедим.
Громкий ржанул еще раз и ускорил ход.
- А еще Юг Франции..Какой Юг?! Это третий круг Ада! Лучше бы уехали на Корсику. Вива Италия! Готов кричать хоть сейчас. Там сейчас тепло, уютно и много итальяшек. Пизанская республика чтоб её. Ну почему, почему Блак питает слабость к Франции. Хотя он прав, на небольшой Корсике скрыться от притязаний церкви будет куда как труднее.
Громкий покосился на меня, но смолчал. И правильно, со скорбными нужно вести себя тихо. А именно таким себе сейчас и кажусь.
Впереди показался Монтобан, от которого час езды до Тулузы. На дороге стали появляться крестьяне, бредущие кто в город, кто из города. Речка Тарн, показавшиеся высохшим ручейком подо льдом, заворачивала налево, а мне нужно было направо дальше к Тулузе.
Пряча руки под куртку, я мог приговаривать только: «Feu, feu, feu, feu…». Без должной концентрации огня у меня не получилось, зато тело согрелось. Сняв рукавицу, я приложил правую руку к крупу Громкого и также тихо произнес слово-ключ. Громкий благодарно заржал и побежал быстрее.
А вот и родная Тулуза! Стражи на воротах прибавилось. Я сбавил ход и пристроился в очередь из крестьян. Моя одежда и телега никак не тянули на благородное происхождение. И хорошо, что не тянули, ну какой из меня Анри Де Рафурсе, наследник владений Рафурсе? Да никакой! Вот пусть они тоже так думают, мне еще жизнь дорога. Попадаться в руки прихвостней папы Иннокентия или катарам совсем не хотелось. Знамо как они еретиков обнаруживают. Про магию, колдовство и чароплетство я уже и не говорю. Причем, что для одних, что для других – ты по-любому еретик и пособник дьявола, а также владелец земли, которую можно подгрести! А что нужно делать с еретиками? Правильно – жечь! Нет, я, кажется, окончательно согрелся.
Подъехав к стражникам, попытался прикинуться скорбным. Старший принял плату и заставил перекрестится.
- Кто и откуда? – Помощник тем временем осматривал телегу.
- Анри из деревни Леберг, приехал по поручению старосты купить лекарств и муки.
- Чисто! – Помощник отошел от телеги, но продолжал пристально смотреть на коня. – Что-то у Вас месье конь больно породистый?
- Да откуда такая подозрительность? Просто, вы же знаете как трудно от Ло до Тарны добраться на обычной кляче. Вот Вук, дай Бог ему здоровья, староста наш, мне своего скакуна и дал.
- Ладно, проезжай. Только катарам, смотри, не попадайся, вижу ты парень не при новостях местных.
- А случилось что? – Попытался изобразить дурацко-озабоченное выражение лица. Почти получилось. Даже Громкий мне поверил.
- Говорят папа Иннокентий направил крестоносцев. Всю осень по-тихому собирали рыцарство северо-запада под руководством Де Монфора и сейчас, когда никто не ожидает выдвинулись в сторону Безье. Как снег утихнет, так сразу и нападут.
- Да кто ж зимой воюет? – Вид я должно быть имел потрясенный. Я думал, что время у нас есть. Но его уже не было.
- Такие времена пошли, а ты езжай, езжай, не задерживай очередь и старосте передай, чтобы готовились под стены либо Монтобана, либо Тулузы выдвигаться. А то все у вас пограбят, даже заметить не успеете.

Подъехал к постоялому двору Кошона, кинул мальчонку пятак и спрыгнул с козлов.
- Передай Кошону, что мастер Анри приехал и очень хочет тепла и еды.
Мальчонка убежал на постоялый двор, позвать конюха, а я осмотрелся. Город был похож на встревоженный улей. При этом народу стало заметно меньше. Наверное, многие уехали еще неделю назад из города, кто к родне, а кто куда. Главное подальше отсюда. Первым делом найти Горно. Если он сюда и приезжал, так точно должен был оставить повозку у Кошона. Пройдя через черный вход, поднялся сразу на второй этаж. Кошон переоборудовал одну из комнат в свой кабинет, где вел переговоры со всякого рода людьми, везущими контрабанду с Лионского залива через Лангедок. Постучав ради приличия пару раз, я отворил дверь. Внутри никого не оказалось. Подойдя к стене в номере постучал еще раз. Стена сбоку отъехала и на меня посмотрели поросячьи глазки Кошона.
- Кошон, ты оправдываешь свое честное имя! (прим. автора: во Франции фамилия Кошон («Свинья»).
- Что надо? – Кошон вышел из своего укрытия и прикрыл за собой секретную дверь.
- Какие мы вежливые сегодня, а как же «Месье Анри, добро пожаловать», «Месье Анри, чем могу быть полезным?».
- Мерде! Анри, выкладывай что нужно и убирайся!
- Обед и информацию.
- Хорошо. – Обвисшее тело Кошона упало в кресло. – Какого рода информация тебе нужна?
Я сел в кресло напротив и бесцеремонно налил себе вина. Наглость второе счастье, иногда перегоняющие на поворотах первое.
- Последние новости и заходил ли к тебе Горно.
При последних словах Кошон дернулся и тоже налил себе вина во второй кубок.
- Новости неутешительные. Монфор, этот напыщенный индюк, считает, что может покорить весь Юг и присвоить себе титул «Тулузского графа»! Наследственный титул! Не считая того, что дедушка нынешнего графа основал графство Триполи на святой земле при первом крестовом походе. Монфор десять лет сражался в святой земле и только девять лет назад вернулся в свои владения, укрепляя власть. Сейчас ему нужно больше. Катары ошиблись, рассчитывая на то, что смогут утереть нос папе Иннокентию. Они не учли один большой фактор – Симона IV Де Монфора. Филипп не призвал того на войну с Англией. Потому, что тот является пятым графом Лестером. Английским графом! Катарам будет противостоять большая армия. Ты же знаешь этих крестоносцев… - Кошон глотнул вина и посмотрел в окно. – Раз поддавшись вкусу наживы… Нет-нет, упаси Бог, говорить так обо всех… Но.. Ты же знаешь, Анри, сколько великого смысла в одном «но»…
- Ты такой милый, когда уходишь в патетику, но это тебе не идет. Давай дальше. А то я совсем одичал в нашем поместье.
- Монфора сдерживает только молчание Педро Арагонского. Если тот отправит инвеституру – то сюда хлынут войска. Но думаю тебе, хитрозадому ирладнцу, который смотался из Ирландии, когда Генри Плантагенет Короткий плащ пошел на завоевание твоей многострадальной родины, нечего беспокоится. Ты как всегда извернешься. – Змеиная улыбка на поросячьей физиономии Кошона смотрелась омерзительно.
- Откуда ты.. – Ему было приятно смотреть на мое вытенушеесе лицо.
- Ну же, Анри Де Рафурсе, приемный сын Блака Де Рафурсе, неужели ты думаешь, что у меня плохая шпионская сеть. Тебе повезло, что английский король умер быстрее, чем его длинные руки до тебя добрались. И вот ты решил спрятаться во Франции. Нашел этого старого маразматика Блака, заставил оформить бумаги на наследование поместья, похоронил свое старое имя. И все бы хорошо. Только Плантагенеты не прощают обид. И тут ты прокололся. Когда Раймонд VI в четвертый раз женился на Джоан Плантагенет, любимой дочери английского короля, ты проявил активность. Выполз из своей щели. Но я то все подмечаю, складываю два плюс два и по моей амбарной книги выходит много интересной информации. Ответь: чем ты обидел род Плантагенетов?
- Это не твое собачье дело!
- Ну-ну.. Вот только думаю, может Раймонду стоит намекнуть, что тут беглый преступник, который сильно насолил Плантагенетам, то есть роду его покойной жены, которая подарила ему его любимого сына? Думаю, чтобы заручится поддержкой в предстоящей войне из тебя выйдет отличнейшая разменная монета?
Рык у меня вышел отменный, а уж прижал я это дряблое тело к креслу с удвоенной силой. Мой локоть уперся ему в горло, а руки держали воротник.
- Ты, прожорливая свинья, смеешь мне угрожать?! – Да, он испугался. Такого он, наверное, не ожидал. Такие люди иногда понимают только язык силы.
- Нет.. – Я усилил нажим и резко отпустил руки. – Нет! Упаси Боже.. Только хотел предупредить – будь осторожнее.
- Я так и понял, что ты намекал на это… - Я постарался успокоиться.- А теперь послушай меня! Из рода Плантагенетов сейчас ныне здравствующий только король Англии Иоанн. А эта размазня, которой удалось испортить отношения со всеми до кого дотянулись руки, мне ничего не сможет сделать. Тем более он сейчас занят войной с Филиппом, нашим с тобой королем! И не думаю, чтобы ты какими-то задними путями пошел бы сейчас против законной власти, выдавая меня врагу короны. От рода Плантагенет скоро ничего не останется. И я могу сказать тебе, чем я их обидел. – Для пущего нагнетания обстановки я подался вперед вперив свой взгляд в его. Но он действительно меня разозлил. Вам когда-нибудь заглядывал в глаза маг? Могу сказать на собственном опыте – пробирает до костей. – Я наложил на Генри II проклятье рода. – Последние слова я прошипел. Да, проняло. Пот на жирном лице Кошона струится в три ручья. Но с учетом того, что оставаться в этой части материка я больше не намерен, можно позволить себе и такое похвальбство.
А зачем было захватывать мою Родину? Я и обидеться могу. Но тогда я был молод и юн. Хотя и сейчас я молод и юн. Маги живут долго, очень долго. А вот обижаются только по молодости. Проклятье вообще накладывать не рекомендуется. Потому, что оно будет довлеть не только над тем, на кого оно наложено, но и над тем, кто его наложил. Около тридцати лет назад Генри Второй вторгся в Ирландию. Умерли мои близкие и моя жизнь весела на волоске. Юного чародея решили прилюдно сжечь на костре, перед очами Его Величества. Есть такое понятие как Посмертное Проклятие. Дается один раз и навсегда. Но мне повезло, и я чудом остался жив. Проклятье дало сбой. А вот род Плантагенетов обзавелся своим личным кошмаром. И почему считается, что если убить мага, наложившего проклятье, оно снимается? Для того оно и Посмертное. Вообще запутанная история. Королевская династия от силы протянет еще пару веков, да и то в сплошных неудачах. Взять хотя бы нынешнего короля Иоанна. Сплошное недоразумение в короне с ушками. Но знать Кошону все это не обязательно.
- А теперь, тупой ублюдок, с обширной шпионской сетью, выкладывай, на счет моего друга Горно и молись, чтобы я не наведался к тебе снова!
Кошона трясло. Он попытался встать из мягкого и удобного кресла, но только расплескал вино по ковру. Потом сипло вздохнул и обреченно посмотрел на меня.
- Раймонд VII, сын графа, хотел тебя очень видеть. Как я теперь понял, он знает о проклятье. Для этого он пригласил в гости вашего стражника Горно. Он же сын Джоан Плантагенет, дочери Генри Короткого плаща! Он считает, что все неприятности, которые творятся в Тулузе как-то связаны с тобой.
- Урод… - Очень хотелось что-нибудь разбить, порвать на мелкие кусочки. Очень хотелось сорваться на этого гавнюка. Ведь это он разболтал обо мне. Больше некому. Десять глубоких вдохов, прикрыть глаза. А то моя злость может обернуться непроизвольным пожаром постоялого двора. Я забыл о предосторожности. Осмотрел Виденьем помещение, заметил троих людей за скрытой дверью. Пора было бежать. Но захотелось оставить за собой последние слово. И заговорил очень тихо. – Его неприятности связаны с тем, что руки не оттуда растут. С тем, что его папаша позволил катарам обосноваться тут, с тем, что нельзя быть мягкотелой добычей в наше время. Вот теперь пусть пожинают плоды. Я устал от политических интриг. Пусть они все дружно себе глотки перегрызут. Мне плевать. А теперь, Adieu!
Успеть выбежать в дверь, пока посетители Кошона не опомнились. Меня развели, как последнего идиота. Это была простая подстава. Франка была права. Зайти в лавку Белле, узнать у него, что Горно был у Кошона и оттуда не выходил. Понять, что тут засада и действовать по обстановке. А я, малолетний идиот, решил, что лучше знаю, как и что делать. Иногда мне кажется, что магический дар из нас четверых только у Франки и это дар предвиденья. Все это я успел обдумать, прыгая в сторону двери. Знаете, очень сложно выбираться из мягкого кресла. Я слышал, как трое людей копошатся за скрытой дверью, пытаясь разобраться в хитром замке. Кошон даже не встал помочь им, он сидел бледный и обтекал потом. Дернув ручку, я уже праздновал очередную победу. В коридоре за дверью стоял человек с арбалетом в руках, нацеленный на меня. Я резко дернулся к окну. Поднимать руки и ждать милости от нападавших было не в моей привычке. Живым мне от них, если сдамся, все равно не уйти. А жить почему-то очень хочется.
Когда прыгал к окну, молился только о том, чтобы арбалетный болт дернулся и промазал. Перезаряжать эту штуковину долго. Иногда мои молитвы бывают услышаны. Болт пролетел в футе от меня. И застрял в оконном косяке. В следующий прыжок выпрыгнуть в окно, а там будь что будет. Мой полет Икара в небо прервался около подоконника. В голову ударилось что-то тяжелое, после чего подбородок врезался в подоконник. Хорошо скорректировали мой полет. После резкой боли в челюсте наступила темнота.